Фигура этого человека вызывает ожесточенные дискуссии. Достаточно лишь посмотреть броские заголовки посвященных ему публикаций последних лет: «Предал родину и погиб как герой», «Герой или предатель?», «Предатель или патриот?», «Эсэсовец с орденом Красной Звезды»… Речь о Владимире Гиле (псевдоним Родионов или Радионов), действия которого во время Великой Отечественной войны историки называют феноменом двойного предательства.
ТАЙНЫ БИОГРАФИИ
Его карьера в Красной армии была практически образцовой. В 1926 году он поступил в кавалерийскую школу, спустя три года, окончив ее, получил свою первую должность – командир взвода. С 1934 года командовал эскадроном, а еще через год становится помощником начальника штаба 33-го Ставропольского кавалерийского полка.
Его предвоенный служебный рост был стремительный, но связано это было, по всей видимости, не столько с его способностями, сколько с массовыми репрессиями в Красной армии, что приводило к элементарной нехватке командного состава. В 1938 году Владимир Гиль получил звание капитана, в 1939-м – майора, в 1940-м – подполковника. За год до войны он с отличием окончил Военную академию имени Фрунзе, а с 1931 года состоял в ВКП(б), при этом не имел нареканий.
В середине июля 1941 года он, будучи начальником штаба 229-й стрелковой дивизии, которая оказалась в окружении, попал в Витебской области в плен. Там добровольно пошел на сотрудничество с гитлеровской внешней разведкой СД. Тогда, возможно, речь шла элементарно о желании спасти свою жизнь.
В пользу Гиля сыграло его происхождение, которое он тщательно скрывал от советской власти. По некоторым данным, его отец, Вальдемар Энтони фон Лютенгаузен-Вольф, принадлежал к немецким баронам, а мать, Мария Казимировна Домбровская, была внучатой племянницей польского короля Станислава Августа Понятовского. Семья Лютенгаузен-Вольфов оказалась в России во времена Петра Великого, который пригласил немецкого барона преподавать математику. А Екатерина II за верную службу подарила Лютенгаузен-Вольфу имение Дараганово. Когда во время Первой мировой войны в Росси начались гонения на немцев, отец был вынужден сменить фамилию и стал называться Гилем.
Сначала, еще будучи в лагере военнопленных в Сувалках, под контролем администрации осенью 1941 года Владимир Гиль (псевдоним «Родионов» он взял по фамилии своего тестя) создал «Национальную партию русского народа», в которую вошли 25 бывших командиров Красной армии. Весной 1942 года стал руководителем «Боевого союза русских националистов», в программе которого значились вооруженная борьба против советской власти и установление после войны в России порядка по германскому образцу.
С конца лета 1942 года батальон под командованием Гиль-Родионова активно участвовал в борьбе с партизанами. В конце июня 1943 года на его основе было закончено формирование 1-й Русской национальной бригады СС «Дружина». Задачи все те же – борьба с партизанами и теми, кто их поддерживал и сочувствовал. Летом 1943 года «Дружина» была переброшена в Докшицы на Витебщине и вела бои против партизанской бригады «Железняк».
По свидетельствам очевидцев, «Дружина» действовала она крайне жестоко: сжигала деревни, заподозренные в связях с партизанами, уничтожала народных мстителей, подчистую изымала продовольствие. Подразделения Родионова участвовали в ряде крупных карательных операций, включая «Праздник урожая I», «Праздник урожая II» и «Коттбус». В последней операции, проводившаяся с 15 мая по 22 июня 1943 года, «дружинники» действовали особенно жестко: применяли против партизан танки, авиацию и артиллерию. Одно из подразделений родионовцев захватило партизанский госпиталь и уничтожило его вместе с ранеными.
«ИСКУПИТЬ СВОЮ ВИНУ ЛИЧНЫМ УЧАСТИЕМ…»
В апреле 1943 года к Гиль-Родионову прибыла «делегация» от генерала-предателя Андрея Власова, агитировала его бойцов присоединиться к Русской освободительной армии (РОА), но согласия не получила. Ситуация на фронтах все-таки уже менялась. Летом 1943 года, когда уже стало понятно, что поражение Германии – только вопрос времени, даже ярые сторонники нацистов начинали задумываться о своей будущей судьбе.
В 1943 году, после Сталинградской битвы, а особенно после разгрома немцев на Курской дуге, переход коллаборационистов на сторону советской армии стал едва ли не массовым явлением. И те, кто до этого, будучи военнопленными в концлагерях, вступал ради спасения жизни в формирования Русской освободительной армии, теперь бежал в партизанские отряды. Здесь им давали возможность, если на них не было крови мирных жителей, искупить свою вину и заслужить прощение Родины.
До этого, на протяжении 1941 и 1942 годов, переманить коллаборационистов было достаточно тяжело: чаша весов в войне еще не качнулась определенно в сторону Советского Союза. Хотя партизаны все время вели активную пропаганду, устраивали также акции возмездия: казнили (нередко публично) советских граждан, запятнавших себя предательством - участвовавших в деятельности оккупационной администрации. Но поначалу все-таки обещали им прощение в том случае, если они переходили на нашу сторону.
В ноябре 1942 года Главнокомандующий партизанским движением Климент Ворошилов (на эту должность он был назначен в сентябре 1942-го) дал специальное указание: «Через проверенную агентуру проводить работу по разложению подобных антисоветских формирований, добиваясь перехода личного состава их с оружием на сторону партизан. Выявлять среди командиров и рядовых этих отрядов лиц с колеблющимися и неустойчивыми настроениями и создавать из них подпольные группы для разложения отрядов изнутри… Каждому такому перебежчику предоставлять возможность искупить свою вину личным участием в борьбе за освобождение Родины от немецко-фашистских захватчиков… Через местное население широко распространять сведения о хорошем обращении с перешедшими на сторону партизан… и что лица, желающие обеспечить себе поворот в ряды советской общественности, обязаны обратить оружие против гитлеровских разбойников».
Партизанская агитация проникла и в подразделения «Дружины». Первое время контрразведка Родионова успешно боролась с перебежчиками, был даже расстрелян майор Кравчук, из роты которого сбежал офицер и пять солдат, а по приказу самого Родионова была устроена расправа над тринадцатью солдатами, слушавшими сводки Совинформбюро.
Тем не менее, в конечном итоге агитация партизан сработала, и Родионов вступил с ними в контакт, обговаривая гарантии и условия перехода на сторону народных мстителей. Переговоры длились больше месяца, и после личной встречи Родионова и командира партизанской бригады «Железняк» Ивана Титкова 16 августа 1943 года стороны договорились. Существует и другая версия этих событий. Согласно ей, летом 1943 года Гилю стало известно, что немцы, недовольные действиями бригады, решили арестовать его, и него просто не было особенного выбора: либо в лес, либо обратно в лагерь.
Как бы то ни было, но в результате переговоров большая часть формирования коллаборационистов перешла на сторону партизан. Она получила название «1-я Антифашистская партизанская бригада», а бойцы обязались «беспощадно истреблять фрицев до последнего их изгнания с русской земли». Немцы, служившие в бригаде, были казнены. В подразделения бригады были направлены коммунисты и комсомольцы. Более того, Иван Титков получил звание Героя Советского Союза в том числе и за то, то обеспечил переход формирования Гиля-Родионова на советскую сторону.
«ЗА ПРОЯВЛЕННЫЕ ДОБЛЕСТЬ И МУЖЕСТВО»
Нынче многие исследователи задаются вопросом: как могли в Москве слепо верить переметнувшемуся подполковнику? Ведь наверняка знали, что по его приказу были расстреляны десятки советских патриотов… Возможно, в данном случае расчет был сугубо практическим, даже прагматическим: готовилась операция по освобождению Белоруссии, и хороши были любые средства, способные максимально ослабить вражеский тыл, перерезать пути снабжения, громить местные гарнизоны.
В первый же день перехода на сторону партизан, чтобы доказать свою лояльность, бригада Родионова напала на немецкий гарнизон в Докшицах и железнодорожную станцию Крулевщина. В дальнейшем родионовцы достаточно успешно сражались с оккупантами.
Трудно себе это представить, но 16 сентября 1943 года подполковник Гиль, еще совсем недавно возглавлявший карательное формирование коллаборационистов, указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Красной Звезды. Как значилось в документе, «за проявленные доблесть и мужество в борьбе против немецко-фашистских захватчиков». По всей видимости, был расчет на пропагандистский эффект, на то, что начнется разложение в рядах противника, что и другие коллаборационисты последуют примеру Гиль-Родионова…
Многие командиры и бойцы бригады были награждены медалью «Партизану Отечественной войны».
Осень 1943 года, зиму и весну 1944-го бригада сражалась против немцев, затем в Полоцко-Лепельской зоне была окружена превосходящими силами противника. При прорыве в начале мая большая часть бойцов погибла. По данным белорусского историка и публициста Андрея Заерко, автора книги «Правда о Гиль-Родионове», в том бою, согласно по немецким сведениям, партизаны потеряли 3654 человека убитыми и 1794 – пленными. Потери противника составили: 101 полицейский, 57 добровольцев, 17 военнослужащих вермахта. Если не врут немецкие данные, то соотношение потерь, конечно, убийственное…
1-я Антифашистская бригада понесла настолько серьезные потери, что фактически прекратила существование. Из оставшихся в живых четырехсот человек позднее сформировали четыре партизанских отряда.
Сам Гиль-Родионов во время прорыва из окружения был тяжело ранен и 14 мая 1944 года скончался от ран. Правда, были и иные свидетельства. Упомянутый выше историк Заерко приводил воспоминания бывшего партизана, участника прорыва Н.Обрыньбе, который в книге «Судьба ополченца» писал: «Судьбы Родионова никто не знает. Его несли на носилках. Отходила группа к озеру Палик. И вот, после короткого отдыха, когда на рассвете подошли поднять носилки, они оказались пустыми. Родионова на них не было. Где делся, куда пропал Родионов? Никто не видел, не знал...».
Как бы то ни было, погибший Гиль-Родионов остался героем-партизаном, а его гибель в глазах многих стала искуплением преступлений, которые он совершил, будучи коллаборационистом…
«ЗА ПРОЯВЛЕННЫЕ ДОБЛЕСТЬ И МУЖЕСТВО»
В своей публикации «Сын об отце», вышедшей в середине 2000-х годов, сын Гиля-Родионова Вадим Владимирович Гиль так объяснял мотивы сотрудничества своего отца с нацистами: «Скорее всего, он действительно верил в возможность создания национальных правительств и вооруженных сил. По воспоминаниям моей тети, Елены Владимировны, старшей сестры отца (отец и тетя Лена были очень дружны и полностью доверяли друг другу), Елена Владимировна, единственная из всей семьи знала, что отец был профессиональным разведчиком и в тридцатых годах бывал в Германии. Незадолго до войны между ними состоялся разговор, в котором он рассказал ей, что скоро начнется война, которая будет долгой и тяжелой».
По словам Вадим Гиля, отец будто бы с самого начала, когда возглавил «дружину», готовил ее переход на сторону партизан и распорядился не допускать «никакого своеволия» по отношению к мирному населению.
Вскоре после войны семья Гиля – его жена Анна Родионовна с сыном Вадимом и дочерью Галиной – перебрались в Белоруссию. Вадим Гиль отмечал в своей статье: «Наша семья по приказу Сталина была возвращена из эвакуации, матери была выплачена вся зарплата отца по аттестату с 1941 г. по 1944 г., выдано единовременное пособие и назначена персональная пенсия на меня и сестру, которую мы получали до окончания БГУ».
Службу Гиля-Родионова на немцев ни его жене, ни детям никто укор не ставил. Вадим Гиль стал ученым, кандидатом технических наук, заведовал секцией криогенных процессов в Институте тепло- и массообмена Национальной академии наук Беларуси в Минске.
Осенью 1990 года с помощью поисковика-исследователя, ветерана 1-й Антифашистской бригады Григория Семеновича Маркова удалось найти место захоронения Владимира Гиль-Родионова. На плитах мемориального комплекса «Прорыв» были увековечены имена более двухсот «родионовцев». В сентябре 1991 года останки Владимира Гиля и его бойцов, найденные поисковиками, были перезахоронены на братском мемориальном кладбище в Ушачах.
