«Дорогая Леля, здесь Великий город моряков защищают не только бойцы, командиры, комиссары, но и их жены. Все вместе мы бьем ненавистного врага. Жаль, что нет тебя поблизости со мной.
Я уверен, и ты бы не посрамила себя. Но дорогая Леля, как только будет возможность и мы врага прогоним из Крыма, я думаю, ты скоро встретишь меня так или иначе. Если скоро кончим войну, я думаю, мы встретимся с тобой, а если будем гнать его дальше, то, может быть, и ты вместе со мной примешь в этом участие. Я желал бы быть с тобой вместе. Тебе можно быть в моей части, где я комиссаром, тебе нашлась бы здесь работа. Но это потом. Это может скоро осуществиться…»
ПОЛИТРУК ИЗ ЛЕНИНГРАДА
Перед нами – строки из письма комиссара легендарной 705-й героической батареи Севастополя Ивана Ильича Синютина, адресованные его жене. Письма из Севастополя, с ноября 1941-го по май 1942 года, хранятся в семейном архиве его внука - профессора факультета социологии СПбГУ Михаила Синютина.
«Иван Синютин был родом из Самарской губернии, рано потерял родителей, воспитывался у деда и в детском доме, - рассказал его внук. - Ребенком начал трудовую деятельность в качестве батрака. Во время голода с группой переселенцев он перебрался на Алтай, затем работал на заводах Сибири и Урала, где был вовлечен в активную политическую жизнь, вступил в комсомол, затем — в партию. Советская власть воодушевила и дала путевку в жизнь».
В 1927 году Иван Синютин был призван на Балтийский флот, в течение четырех лет был механиком на кораблях. Демобилизовавшись, работал на ленинградских заводах «Большевик» (Обуховском). На заводе начинал мастером, стал главным редактором заводской газеты «Большевик».
Когда началась Великая Отечественная война, Иван Синютин добровольцем вернулся на флот, был направлен в военно-политические курсы в Кронштадте, по окончании которого распределился на Черноморский флот. С сентября по ноябрь 1941 года, будучи комиссаром батареи первого батальона 9-й бригады морской пехоты, Иван Синютин участвовал в сражениях на Керченском полуострове. В жестоких ноябрьских боях бригада прикрывали эвакуацию обескровленной 51-й армии с полуострова на Тамань и понесла при этом тяжелые потери.
Остатки бригады были доставлены в Севастополь. Старшего политрука Ивана Синютина назначали комиссаром в бригаду береговой обороны, под № 116 (705), сформированную из моряков с только что погибшего крейсера «Червона Украина».
Однополчанин Ивана Синютина Павел Меньшиков, командир батареи, вспоминал: «В октябре месяце (точно не помню) 1941 года на батарею был назначен комиссаром капитан Синютин Иван Ильич. Это был душевный, отзывчивый человек, пользовавшийся у личного состава батареи большим авторитетом. Сам он из рабочих города Ленинграда. После окончания курсов политработников был направлен из Ленинграда в город Севастополь в распоряжение Политуправления Черноморского флота».
Еще один однополчанин Ивана Синютина, Лев Рафальзук, также запомнил комиссара: «Как-то незаметно для всех на батарее появился комиссар — старший политрук Синютин... Когда его спросили, откуда он, коротко ответил: «С Керченского». В подробности не вдавался».
В тексте аттестации И.И. Синютина, составленной в феврале 1942 года, говорилось: «В период боевых действий с германским фашизмом показал себя смелым и решительным, правильно и уверенно расценивает сложившуюся обстановку. В боевых действиях участвовал на Керченском полуострове и в обороне г. Севастополь. Идеологически выдержан, устойчив, предан делу партии Ленина-Сталина, уверен в силе и мужестве советского народа над полным разгромом фашизма»...
«Очень важно подчеркнуть, что Иван Ильич Синютин, мой дедушка, был советским патриотом, поднятым советской властью с самых бедных низов, и вдохновленных на создание нового общества, - говорит Михаил Владимирович Синютин. - Его жизненный путь сделал его убежденным большевиком. Поэтому он и служил комиссаром. А нацисты ведь подчеркивали, что воюют с большевиками и не оставляли в живых комиссаров и коммунистов в первую очередь…»
«ЖИВИТЕ, ГОРЯ НЕ ЗНАЙТЕ»
«Здравствуйте, дорогие родные! Горячий привет шлю жене Леле, сыну Володику, Папаше, Мамаше и ребятам, - писал Иван Синютин декабре 1941 года из Севастополя. - Дорогие мои друзья. Давно я вам не писал писем ввиду того, что был в боях и, конечно, не имел время для этого. Сейчас я получил новое назначение в город Севастополь комиссаром одной батареи и выбрал время вам написать письмо.
Сейчас непосредственно я не участвую в боях, но скоро опять будем громить фашистских псов, где только можно, а мы будем громить их из своих дальнобойных орудий.
Город Севастополь, как вы знаете из газет, окружен фашистами, и они пытаются нас разбить, но черноморские моряки не допустят, чтобы столица черноморских моряков была в руках фашистов. Мы будем биться до последней капли крови, но город отстоим и не допустим сюда фашистских гадов. Не бывать ему в Севастополе никогда...
Война долго длиться не будет, скоро она закончится в нашу пользу, и тогда мы увидимся с тобой. Очень соскучился по вас с сыном. Володя уже вырос, наверно, здорово, и мне его не узнать.
Володя, ты, дорогой сынок, учись хорошенько в школе, слушай во всем мать, деда, бабушку, не шали. Когда кончится война, а она к весне окончится, я тогда привезу тебе много хороших подарков. Привезу тебе маленький пистолет, и ты будешь учиться стрелять, привезу тебе обмундирование краснофлотское, только ты учись хорошо и не хулигань дома и в школе.
Леля, пишите мне чаще письма, а то вы очень редко мне пишете. Я давно от вас не получаю писем и не знаю, как вы живете. Это меня беспокоит. Получаете ли вы деньги по аттестату 700 рублей, которые я вам выслал, или нет — напишите, как учится Володя, как и где Коля, Петя (братья жены. – Ред.) и т. д. Напиши, как ты работаешь и как ты себя чувствуешь, соскучилась ли или нет. Впрочем, напиши мне хорошее письмо, чтобы можно было чувствовать, что у меня есть самый мой близкий и дорогой друг и товарищ, который будет, есть и останется им всегда, несмотря ни на что. Здоровье мое неплохое, кормят хорошо, и настроение у меня хорошее, бодрое».
«Здравствуйте, дорогие мои друзья! – писал Иван Синютина родным в начале января 1942 года. - Шлю вам свой сердечный привет и желаю вам доброго здоровья в жизни. Леля и дорогой мой сыночек Володя, я вам посылаю вот уже второе письмо, но от вас долго, долго я не получал ответа. Вы, видимо, забыли про меня и потому не пишете ничего...
В результате боев, сильных и жестоких, нам удалось нанести крепкие удары врагу, и враг сейчас отходит от славного города. В этой битве и моя батарея, где я комиссаром, своим мощным огнем крепко наносила и наносит удары по врагу. Каждый залп наших орудий наносит врагу чувствительные удары.
Вот только что кончили стрелять и я выбрал немного свободного времени, сел вам написать письмо. Леля, ты чаще пиши мне письма, ведь у тебя больше возможностей, чем у меня, а ты, между прочим, мало пишешь, и чем это объяснить, я не знаю...
Леля, передай горячий привет от меня отцу, матери, ребятам, всем им я шлю свой сердечный привет и желаю им доброго здоровья и счастья. Писать пока на этом перестану и буду ждать ответа. Леля, напиши хорошее письмо, что и как ты там живешь, моя дорогая, соскучилась ли и ждешь ли домой, где работаешь, как учится Вова. Пришлите фотокарточку вашу. Та, что была у меня, погибла в бою под Керчью... Поздравляю вас с новым годом и новым счастьем. Живите, горя не знайте».
Спустя несколько недель Иван Синютин отмечал в письме родным, что пишет им уже пятое письмо, а ответа так и не получил. Это было связано с трудностью доставки почты в осажденный Севастополь.
«Такое обстоятельство наводит на меня грустные размышления о вашей жизни, здоровье и т.п. Но я почему-то уверен в том, что вы все живы здоровы, и именно потому я пишу вам письма, зная, что они дойдут до вас, что из этих моих писем вы узнаете, что я жив еще, здоров и бью беспощадно фашистских псов из своих грозных орудий. Кстати, эти орудия как раз делались на нашем заводе, в чем есть частица, доля и моего труда, когда я работал на родном заводе».
«Здравствуйте, дорогие! Леля, вот уже три месяца, как я пишу вам по одному адресу письма, но ответа до сих пор я от вас не получаю, - писал Иван Синютин 23 февраля 1942 года. - Я не знаю, чем же все-таки объяснить это молчание. Может быть, вы уже забыли про меня и я вам стал уже чужой. Но ведь это же все равно надо написать и объяснить причину.
Привет горячий Володе, дорогому сыну. Жду письма от него, как он учится, как живет в это суровое время великой отечественной войны. Я нахожусь на старом месте, откуда пишу вот это письмо. Дела мои идут хорошо, да иначе и быть не может. Теперь мы гоним врага, теперь у нас инициатива в руках и мы сумеем отомстить подлому врагу за все принесенные страдания народу.
Привет от меня отцу, матери и всем ребятам. Жму им всем крепко руки и желаю доброго здоровья и счастья в эту пору. Пройдет не так много время, враг подлый и вшивый будет разбит, отгремят залпы орудий, отсвистят пули и снаряды, придет мирная желанная пора и наша победа принесет радость встречи и счастье оставшимся в живых, почести павшим в боях за Родину. Я, надеюсь, увижу вас».
«…МЫ ПРЕЗИРАЕМ СМЕРТЬ»
Наконец, вести от родных стали приходить. «Здравствуй, Володя! – писал Иван Синютин сыну 22 мая 1942 года. - Володя, я получил две твоих открытки, в которых ты сообщаешь мне, что тебе исполнилось 11 лет. Поздравляю тебя, дорогой мой сын, с днем рождения, желаю тебе расти большим, счастливым и мужественным борцом. Желаю тебе успеха в учебе, в работе, в жизни твоей молодой и беззаботной.
Слушай, Володя, мать и старших, учись упорно и настойчиво, смело грызи гранит науки молодыми зубами. В науке, как и на войне, бывают и неудачи, но не падай духом. Сын, иди вперед и вперед. Ради твоего счастья, мой сын, сражаюсь я с лютым врагом, ради свободной жизни мы переносим здесь, на фронте трудности. И может, даже придется умирать, но мы презираем смерть, она нам не страшна во имя Родины и счастья вас, наших детей, которые уже не будут видеть таких жестоких войн. Будут жить свободными и счастливыми людьми.
Володя, передай от меня горячий привет матери, скажи ей, чтоб она чаще писала письма и не унывала и не печалилась. Мы еще увидимся, мы еще заживем такой жизнью, которой и не жили раньше. Я надеюсь, что скоро придет пора, когда я встречу вас, мои дорогие, обниму и крепко-крепко расцелую.
Желаю тебе, сын мой, жить горя не знать. Твой папа».
В начале июня 1942-го враг начал штурм города, развернулись ожесточенные бои на его ближних подступах. Батарея, комиссаром которой был Иван Синютин, держалась практически до самых последних дней. Немцы подошли к ней практически вплотную, взяли в кольцо, после чего моряки вызвали огонь на себя. Фашисты на время откатились, кольцо окружения удалось прорвать, и бойцы, предварительно уничтожив одно исправное орудие, стали отходить к 35-й батарее, что на берегу моря. В те дни к ней пробивались многие защитники Севастополя, потому что была запланирована эвакуация и получен приказ отхода именно туда.
Как вспоминали оставшиеся в живых батарейцы, среди тех, кто добрался до 35-й батареи, комиссара Синютина не было... Они предполагали, что, по всей видимости, он погиб либо во время последнего боя на самой батарее, либо по дороге на нее. В документах Иван Синютин числился пропавшим без вести 3 июля 1942 года...
«С именем деда, политрука Ивана Ильича Синютина, я вырос, в семье всегда берегли память о нем, - рассказал Михаил Владимирович Синютин. - Отец не оставлял попыток узнать хоть что-то о его судьбе. Когда я был школьником, он брал меня с собой в Севастополь, встречались с его однополчанами...
Встречался отец и с командиром батареи Меншиковым, который пережил войну и потом обосновался в Риге. Познакомились с севастопольским историком Александром Митрофановичем Близнюком, который написал книгу о береговых батареях города-героя Севастополя. Так получилось, что после смерти Близнюка в нашей семье остались его материалы, и спустя годы я решил: нельзя допустить, чтобы его труды пропали, их надо сделать публичными. Одновременно стал дополнительно собирать архивные материалы. Все это и вошло в книгу «Батарея задачу выполнила», вышедшую в свет полтора десятка лет назад».
Подвиг защитников 705-й батареи не забыт. На ее месте установлен обелиск, а одна из улиц Севастополя, проходящая неподалеку, носит имя Ивана Синютина. Фотографию комиссара можно увидеть в музее 35-й батареи - в экспозиции, посвященной всем защитникам города.
«Было время, когда я почти каждый год ездил в Севастополь, общался с краеведами и поисковиками, - говорит Михаил Синютин. - Однажды они сказали мне: нынешним летом будем раскапывать «твою» батарею».
И в ходе этих поисковых работ были найдены останки бойца, обрывок командирского бушлата с пуговицами. А Иван Синютин был единственным офицером на момент оставления батареи. Генетическая экспертиза дала ответ: нет 100-процентной гарантии, что найденные останки принадлежат Ивана Синютину, однако и нет никаких причин опровергать это...
